посткап / post-cap
Сегодня словосочетание «экономический кризис» снова на слуху, о кризисе немало говорится и пишется. Этот текст призван дать критический разбор некоторых распространенных точек зрения.
Кризисы наступают из-за неразумной торговли, из-за некомпетентного распоряжения деньгами, кредитами и товарами, но если продавать и покупать с умом, то никакой кризис не страшен.
Наличие у товара меновой стоимости и потребительной стоимости, товарный обмен уже содержат в себе возможность кризиса, так как не всякая продажа может завершиться покупкой, и поэтому не всякий произведенный товар может быть потреблен. Общая форма кризиса образуется из противоположности продажи и покупки, но само наступление и развитие кризиса есть восстановление единства этих моментов. С участием в обмене денег кризис обретает действительную форму, так как продажа и покупка разделяются посредством их средства оплаты. При покупке товар превращается в деньги для продавца, и деньги превращаются в товар, когда этот продавец становится покупателем. Два этих события всегда различаются по месту и времени в разной степени, и возможно несоответствие, когда продавец смог осуществить продажу и реализовать товар, но не сумел купить необходимую ему вещь, обратить деньги в товар. Тут же следует учесть, что в период между обменом товара на деньги и обменом денег на товар может произойти подорожание, удешевление товара или даже его порча, что способно обернуться для участника обменов обеднением, невозможностью совершить продажу или покупку. Такая нестрогость в движении может коснуться целых групп товаров, так как одна невыплата способна нарушить целую серию сделок.
Если предположить, что разрыв между числом продаж и числом покупок достаточный, чтобы остановить большое количество товарных сделок, тем самым парализовав общественное хозяйство, то налицо кризис. Чем дальше друг от друга события обменов, чем больше людей скованы долговыми обязательствами купли-продажи, тем выше возможность кризиса.
Хотя обращение товаров при развитом товарном производстве требует все меньше времени на транспортировку и куплю-продажу, полностью эта проблема никогда не решается, так как если бы период обращения товаров равнялся нулю, то это означало бы отсутствие какого-либо обмена, то есть товаров, денег, кредита и т.д.
Начиная с исторического периода преобладания в экономике наемного труда и товарного производства, то есть периода укрепления капиталистических отношений, кризис затрагивает процесс воспроизводства капитала, приумножения богатств. Если товары, произведенные наемным трудом, не реализуются в достаточной мере, это означает нарушение обращения капитала. Если процесс производства не приносит должное количество прибавочной стоимости, то происходит нарушение валоризации капитала. Валоризация и обращение образуют вместе воспроизводство. Как циркуляция крови в организме невозможна без работы всех органов, а работа органов невозможна без циркуляции крови, так и обращение капитала невозможно без валоризации, а валоризация невозможна без обращения. В капиталистическом обществе кризис образуется в то время, когда эти процессы отделяются друг от друга в силу наличия товарно-денежных отношений в основе капитала и наемного труда, в основе формулы Д-Т-Д’. Развитие и преодоление кризиса приводит к насильственному выравниванию этих процессов.
Однако возможность не является твердой закономерностью, поэтому товарно-денежный обмен рождает финансовые и денежные кризисы (особенно, с развитием системы кредита и банков), но не образует периодических кризисов.
Капиталистическое накопление является основой общественного богатства и продвижения вперед, и поэтому причина кризиса лежит где угодно, кроме самих капиталистических отношений.
В эпоху индустриального прогресса, когда техническое развитие является условием накопления капитала, основной причиной для развития кризисов становится перепроизводство, что делает их периодическими.
Промышленная революция сделала первый шаг в Англии, в 1735 году с внедрением на фабриках первых автоматов – прядильных машин. Много лет техническое развитие поглощало городское хозяйство, пока в 1825 году не разразился первый кризис перепроизводства, повлиявший на экономики Франции, США, России и других стран.
Перепроизводство товаров означает, что произведено слишком много товаров, которые не могут быть куплены из-за недостатка средств. Но это не подразумевает того, что потребности социума снизились. Перепроизводство в масштабах общества обычно проявляется для капиталиста в виде низких продаж.
Перепроизводство капитала означает, что прибавочной стоимости создается недостаточно, что есть неравномерность накопления внутри капитала, часть капитала функционирует как прежде, а другая часть приносит мало прибавочной стоимости или не приносит вообще, застаивается или разрушается.
Возможность кризисов, заложенная в товарно-денежном обмене, оформляется в капитале как возрастающее разделение между разными моментами воспроизводства:
-например, если дорожает сырье, то из-за ограниченности денежных вложений возникает необходимость уменьшения закупок этого сырья и сокращения затрат на рабочую силу и потому сокращения применяемого труда, следовательно, прибыль теряется, и темп воспроизводства капитала падает;
-при подорожании производимого товара и прочих равных условиях спрос на товар падает, что приводит к уменьшению возвращаемых в капитал денег;
-неравномерные затраты добавочного капитала в машины создают перепроизводство основного капитала и относительное недопроизводство оборотного капитала, например, при переизбытке машин, но недостатке сырья, применяемого в работе этих машин.
Во всех рассмотренных случаях есть взаимное негативное влияние валоризации и обращения, что создает перепроизводство капитала или перепроизводство товаров. Если прибавочная стоимость создана и присоединена к капиталу, то следом обнаруживается недостаток обращения. Если вдруг товаров продано достаточно, то в следующих кругооборотах образуется избыток стоимости в капитале, потому что он не приносит новой стоимости, что называется «девалоризацией». Оба случая имеют результат — всеобщий кризис. Это отражается в несоответствии между целыми отраслями – сырьевой добычей и вторичным сектором, производством средств производства и производством средств потребления и т.д.
Еще одно противоречие обнаруживается в том, что затраты на рабочую силу (или переменный капитал) являются особой частью капитала, наемные рабочие являются производителями основной массы товаров и покупателями жизненных средств, и здесь все больше растет разделение между производством и потреблением. Пролетарии, продавая свою рабочую силу, не получают полного эквивалента затраченного труда, им оплачивается в среднем лишь только та часть стоимости, которой хватает на воспроизводство рабочей силы: на еду, сон, образование, лечение, воспитание детей и т.д. Поэтому вся масса рабочих в обществе никогда не сможет купить и употребить все созданные ими продукты. И одномоментно рабочие могут потреблять эквивалент своего продукта, лишь пока они создают свыше потребляемой ими массы стоимости.
При перепроизводстве товаров, низкой платёжеспособности рабочие не могут в прежнем масштабе восстанавливать силы, содержать семью и т.д. При перепроизводстве капитала рабочие трудятся неполный рабочий день, получают урезанную зарплату, подвергаются увольнениям. Оба момента вытекают один из другого, являясь следствием и причиной друг для друга. Поэтому кризис перепроизводства наиболее сильно бьет по пролетариям.
Обогащение капиталистов неизбежно влечет за собой повышение зарплат рабочих, развитие науки и техники, инфраструктуры. В связи с этим совершенно несправедливо перекладывать на капиталистов вину за кризис.
Выделив выше, при разборе предыдущего утверждения, достаточно общие противоречия, можно перейти к систематической динамике капитала — тенденции нормы прибыли к понижению.
Техническое развитие, введение модернизаций и инноваций в капиталистическом промышленном производстве необходимы капиталисту не для общественной пользы, а для роста извлекаемой прибыли. Если раньше для увеличения массы прибыли приходилось увеличивать количество рабочих и длительность рабочего дня, то теперь перевороты в производстве позволяют уменьшить необходимое время на выпуск товаров, оптимизировать труд, не увеличивая рабочий день. Сокращение затрат и является условием введения новейших средств производства. Этот исторический этап называется «реальным подчинением труда капиталу».
Отношение полученной прибыли ко всей авансированной стоимости называется нормой прибыли и выражает степень возрастания всего капитала. Отсюда мотивация капиталиста – увеличить или сократить производство.
Работающее предприятие конкурирует с другими предприятиями и их различные нормы прибыли компенсируют друг друга, выравниваясь в общую норму прибыли. Но перемены в каждой отдельной норме прибыли только со временем изменяют общую норму прибыли, так как она компенсируется другими предприятиями.
Когда предприятие наращивает производительность, оно расширяется, увеличивает выпуск продукции и эффективность. Для производства прежнего количества стоимости теперь требуется меньше рабочего времени и меньше рабочих рук. Если рабочий день остается прежним, то продукция увеличивается.
Это приводит к росту постоянного капитала (затрат на машины, сырье, инструменты, помещение и т.д.) по отношению к переменному капиталу (заработной плате, превращаемой в живой труд) или, другими словами, к росту органического строения капитала. Данная особенность присуща всякой развивающейся промышленности. Если допустить, что отношение прибыли к переменному капиталу (норма прибавочной стоимости) не меняется, то, несмотря на одновременное увеличение переменного капитала и прибавочной стоимости, их доля уменьшается относительно растущей массы постоянного капитала.
Таким образом, это означает, что с ростом производительности, развитием предприятия значительно приумножается масса постоянного капитала, что постепенно отношение прибыли к авансированной части капитала (норма прибыли) уменьшается. Это и есть тенденция нормы прибыли к понижению.
На национальном уровне общая норма прибыли падает более плавно, по прошествии времени, так как совокупный результат выравнивается теми отраслями, в которых норма прибыли падает медленнее.
Есть и противоположные тенденции, которые затормаживают падение нормы прибыли на общественном уровне:
-увеличение нормы прибавочной стоимости (степени эксплуатации), то есть отношения прибыли к переменному капиталу;
-оплата переменного капитала ниже стоимости рабочей силы;
Эти два случая выражаются в снижении реальной заработной платы, увеличении рабочего дня, увольнении сотрудников и т.д.
-удешевление элементов постоянного капитала, что замедляет рост органического строения капитала, а потому и авансированной стоимости, например, при снижении цен на сырье;
-относительное перенаселение, наличие безработных, временно занятых, полузанятых и т.д., появление новых отраслей, в которых слабо применяется машинный труд, и, следовательно, падение нормы прибыли замедленно;
-внешняя торговля и вывоз капитала в менее благополучные страны, в которых производительность в конкретных отраслях или в целом развита слабее;
-возрастание численности средних непроизводительных классов, которые своей деятельностью не создают новой стоимости, но потребляют ее общественные избытки, что приводит к уменьшению авансированной стоимости в средства производства;
-разрушение производительных сил для организации новых мероприятий по их восстановлению, вследствие чего возникает дополнительный спрос на товары и капитал.
Чтобы проверить наличие падения нормы прибыли как прогрессирующей тенденции, достаточно нескольких кругооборотов капитала. По завершении каждого из этих кругооборотов норма прибыли оказывается ниже, чем в результате предыдущего кругооборота. На основе этих итоговых данных предприятие или дальше продолжает увеличение производительности, или принимает меры по ограничению накопления.
Таким образом, пока общая норма прибыли достаточно высока, капитал чаще вводит новое оборудование, создает рабочие места, инвестирует в науку, налаживает транспортные пути и т.д. Благополучие общества возрастает, валоризация и обращение вместе успешно образуют процесс воспроизводства капитала.
Когда на общем уровне норма прибыли падает, обнаруживаются последствия накопления всех капиталов — частное обогащение кардинально расходится с общественным развитием – остается постоянной или медленно растет зарплата, распространяется безработица, взлетают цены на жизненные средства, новые научные и технические проекты не применяются в производстве и т.д. Проблемы в обращении и валоризации вызывают разрывы в воспроизводстве отдельных капиталов, на общественном уровне это ощущается не сразу, но со временем общая норма прибыли резко обваливается, и наступает всеобщий кризис перепроизводства.
Капитал, обеспечивающий промышленное развитие, в перспективе является тормозом для этого развития, капиталистическое обогащение есть начало кризиса перепроизводства.
Никакой из кризисов не оказался «концом света», по этой причине капиталистическая экономика способна не только привести к кризису, но вытащить из него и продолжить накопление.
Кризис является насильственным выравниванием продажи и покупки, валоризации и обращения, восстановлением единства промышленного сектора, сельского хозяйства и услуг.
В кризис конкуренция капиталов обретает наиболее жестокую форму, спекуляция достигает небывалых высот, начинается война за прибыль. В этих условиях более слабые капиталы уступают сильным место на рынке, из-за пониженного спроса на рабочую силу ее цена значительно падает, а непроданные товары могут быть испорчены. Происходит экономическая катастрофа для капитала, но в то же время это ослабление становится условием для преодоления кризиса, началом восстановления воспроизводства капитала. Самые свободные от конкуренции рынки заполняются товарами, крупные капиталисты поглощают банкротов и более мелкие хозяйства, предприятия могут нанять подешевевшую рабочую силу. Хотя кризис может продолжаться несколько лет, его обратная сторона — это освобождение пространства для нового цикла производства. Каждый кризис обостряет последующий кризис.
Однако, даже учитывая возможность возобновления накопления, капитал в принципе не способен удовлетворить потребности человечества, общественного организма, как в фазе процветания, так и в фазе производственной катастрофы. Кризис обостряет эту противоположность, но она дана вместе с капиталом, даже во время его успешного накопления.
С точки зрения исторического развития кризис открывает коммунистический горизонт, то есть возможность для преодоления капиталистического способа производства. Громадная сила производства, запущенная капиталом, в дальнейшем противоречит основам самого капитала. Обострение этих противоречий рождает социальный кризис, классовую борьбу, и прежде всего борьбу пролетариата, революционного субъекта. В интересах общества продолжить развитие, уже не спотыкаясь о препятствия частного присвоения, не погружаясь в кризис перепроизводства, поэтому борьба между пролетариатом и капиталом объективно является борьбой между новым коммунистическим способом производства и быстро устаревающим капиталистическим способом производства. Коммунизм является историческим движением. С одной стороны, первобытный коммунизм вытеснен обменом, но, с другой стороны, коммунизм развит товарной экономикой при объединении производства в общественном масштабе. В рамках капиталистической эпохи коммунизм начинается с создания промышленных производительных сил и основной производительной силы – пролетариев, лишенных резервов и обреченных на нищету, но способных объединиться в класс, в партию, взять власть и разрушить основы капиталистической экономики, а вместе с тем классы и всякое государство.
Анализ динамики нормы прибыли позволяет предвидеть кризисы, а значит и перспективу борьбы и организации пролетариата в класс. Поэтому подлинная наука о кризисе прочно связана с коммунистическим движением.
Вероятность кризиса зависит от множества других факторов – переизбытка денег, политических законов и так далее, поэтому тенденция нормы прибыли к понижению становится незначительной в общем контексте.
Кризисы, конечно, образованы не только тенденцией нормы прибыли к понижению, но и другими обстоятельствами. Но факт в том, что норма прибыли определенно падает в ходе накопления капитала.
В 1844-45 гг. законодательство Англии пыталось ограничить и контролировать движение денег, но только усугубило денежный кризис. Так как деньги являются средствами оплаты, выражающими отношения товаров, то нехватка денег в обществе это признак перепроизводства товаров. Данные законные акты вместе со спекуляцией и переполненностью рынков обеспечили всеобщий торговый кризис 1847 года.
Поэтому нередко симптомы перепроизводства кажутся причинами кризиса. Однако симптомы перепроизводства, как и сторонние обстоятельства, могут обострить падение нормы прибыли. С другой стороны закономерность, как промышленных кризисов, так и финансовых или денежных, обнаруживается в их периодичности после 1825 года. До 1847 года наблюдался производственный цикл равный примерно 5 годам, после 1847 года – цикл в 10 лет. Это значит, что на длительном периоде переход от процветания к кризису занимает относительно равное время. Стало быть, уже поэтому кризисы не могут быть всего лишь особым стечением обстоятельств.
Нередко к кризисам приводят неурожаи, вызванные действием природных сил.
Неурожаи в сельскохозяйственном секторе чаще оказываются следствием экономии капитала на удобрении неплодородной почвы, ирригации и т.д.
Обратимся к истории современной системы потребления. Капиталистическое производство начинается с сельского хозяйства. Разобщение между крестьянами, начальная экспроприация мелких и общинных собственников дает толчок для появления фермеров и батраков, а также первых форм производительного капитала. Далее капитал обосновывается в городе и во время индустриализации продолжает усиленную экспроприацию сельских производителей, обеспечивая себе приток свободных производителей. Поднимающаяся промышленность может потребовать введения земельной монополии в борьбе с феодальными землевладельцами, тормозящими капитализацию деревни. Зачастую высокие темпы индустриализации обеспечены тем, что для первых промышленных буржуа постоянный капитал был незначительно мал относительно затрат на рабочую силу, так как сельские средства производства и продукты были заполучены в ходе массовой экспроприации при активном участии государства (налоги, законодательные акты).
Если мы допустим, что постоянный капитал в той или иной степени приближен к нулю, то норма прибыли оказывается приближенной к норме прибавочной стоимости, что гарантирует огромный прирост капитала, максимальную прибыль, так как буржуа освобожден от заботы о постоянном капитале. Так продолжается вплоть до преодоления отметки, когда постоянный капитал возрастает значительно больше переменного капитала, когда построены все основы для кризиса перепроизводства, тенденции нормы прибыли к понижению.
Давление, оказываемое товарным производством на аграрный сектор, подчиняющее его промышленному городу, быстро растрачивает запасы плодородия и обеспечивает вечную отсталость деревни. Интенсификация земледелия проводится капиталом лишь постольку, поскольку это гарантирует ему прирост в индустрии. Падение нормы прибыли оказывает влияние на сельское хозяйство преимущественно из промышленного сектора, так как сельское хозяйство само по себе не предоставляет огромного роста стоимости.
Всеобщий кризис возникает не в результате перепроизводства, а как следствие диспропорции между отраслями производства.
Диспропорции между отраслями являются неотъемлемой чертой капиталистической экономики, так как неравномерное развитие обеспечивается её природой.
Каждая форма труда имеет свою специфику, продукты труда различаются качественно. Но в товарном производстве эти различия сталкиваются с противоположностью – конкретный труд становится абстрактным, качество продукта подводится под безликое количество — всеобщую форму стоимости. Обмен, тем самым, опускает важность специфичности труда, возвышая стоимость, как будто все товары созданы в равных условиях людьми с одинаковыми навыками, будто все пункты производства действуют с равной производительностью и темпами роста и т.д. Эксплуатация наемного труда погружает в нищету рабочих и обеспечивает наживу непроизводительных классов. Конкуренция и разделение труда обуславливают торможение одних предприятий и быстрое развитие материальной базы других, отсталость деревни и богатство города, зависимость одних наций и обогащение других. Неудивительно, что различные отрасли развиваются неравномерно.
Гармония внутри общественного производства достигается посредством удаления дисгармоний, то есть капитал возвращается к своему «нормальному» состоянию через кризис. Тем не менее, диспропорции между отраслями сами по себе приводят только к частичным кризисам, но не к всеобщим кризисам. Данное противоречие постоянно воспроизводится капиталом, но не относится к его внутреннему содержанию. Выражаясь иначе, чтобы избежать кризисов, недостаточно установить гармонию между отраслями производства, так как кризис и так является мерой их выравнивания. Систематической причиной кризиса является воспроизводство капитала, рост капиталистической экономики.
Кризис перепроизводства следует называть кризисом недопотребления, ведь в этот момент массы голодают.
Недопотребление присутствует в любом обществе, где есть эксплуатируемые и эксплуататоры. Товар никогда не накормит человечество, поэтому даже в период самых больших темпов капиталистического прогресса есть недопотребление среди масс.
Движение капитала – это производство прибавочной стоимости, поэтому перепроизводство упирается в границы создания именно прибавочной стоимости. Потребительная стоимость товаров служит только поводом для воспроизводства капитала.
Если бы причиной кризиса было недопотребление, то во избежание кризисов нужно было бы создавать больше предметов потребления. Но это точно то, что делает капитал. Проблема заключается в том, что потребление произведенных товаров ограничено куплей-продажей и наемным трудом. Если капиталистическое общество погружается в кризис, то потому, что оно не может купить все товары, не может выжать из созданной стоимости новую стоимость. И, соответственно, общество выбирается из кризиса, когда эти пределы продажи и накопления снимаются, а не когда общество потребляет больше, чем при наступлении кризиса.
Понятие кризиса больше не актуально, сейчас экономисты выделяют рецессии.
Действительно, со второй половины двадцатого века часть аналитиков вводит слово «рецессия«, дабы обозначить, что спады некритичны, относительны и, в целом, уступают по масштабу Великой Депрессии 1929 года. Мировой капитал перезагрузился в ходе Второй Мировой войны, что обеспечило ему более-менее устойчивое развитие, названное Славным Тридцатилетием. Однако и Славное Тридцатилетие сопровождалось ощутимыми кризисами (1951, 1957, 1963, 1969 гг. и их продовольственные аналоги в СССР), пока не завершилось кризисом 1974-1975 гг.
Следовательно, нет никакого смысла отделять понятие кризиса от экономических спадов последних 70 лет. Напротив, кризисы 1974, 1986-1990, 1997 и 2008 гг. нельзя назвать слабыми и незначительными, что подразумевается в термине «рецессия«.
Сейчас (2010-2018) мы находимся на исходе 5-го длительного цикла Кондратьева.
Хотя кондратьевские циклы (40-60 лет) и дают модель циклического развития на длительных периодах, все же их теоретическая основа антинаучна. Кондратьев взял в качестве исходного материала работу Туган-Барановского о малых (7-11 лет) и длительных циклах (около 20 лет) при всех ее недостатках. Так, например, Туган-Барановский переносит основную причину кризисов из области производства в область денежного обращения, заявляя, что банковская сфера автономна от промышленности, и капиталистический способ производства способен обойти кризис при наличии свободных денежных капиталов.
Теория кондратьевских волн базируется на статистике цен, зарплат, государственных бумаг и т.д., но не находит достаточного объяснения общей тенденции, диктующей данное поведение экономики. Так как цена это достаточно искаженное представление о стоимости товара, то без обращения к теории стоимости анализ лишен твердого фундамента. Другим недостатком теории кондратьевских волн является метафизичность этого подхода – данные о колебании цен не могут учесть вспышек классовой борьбы, международного разделения труда и специфики индустриальных скачков, природно-исторических условий разных стран, войн и т.д. – в лучшем случае лишь зафиксировать последствия. Поэтому всякий прогноз, строящийся на теории Кондратьева, неизбежно несет в себе ошибочные предпосылки.
Позже понятие длинных волн Кондратьева активно использует в своих работах Шумпетер, связывая их с нововведениями в промышленности. При этом Шумпетер прибегает к хитрости и произвольно увеличивает длительности циклов ради их соответствия истории (например, растягивает цикл Жюгляра, равный 7-11 годам, до 16 лет). Кризис 1929-го года объясняется им как комбинация цикла Жюгляра, цикла Китчена и цикла Кондратьева, но возникают сложности с категоризацией периода 1929-1945 гг. Кроме общих слов о конъюнктуре, ошибках и дисбалансе, Шумпетер почти не рассматривает причины кризиса, но отбрасывает тенденцию нормы прибыли к понижению. Поэтому теория Шумпетера не в силах объяснить, почему активное введение инноваций может вызвать перепроизводство.
Мир оказался более живым, чем железные схемы Кондратьева, поэтому изменение длительности производственных циклов — сначала с 5 до 10 лет (в 1848 году), а затем с 10 до 6 лет (в 1945 году) — не является большим сюрпризом. Выделение длительных циклов, например, длиною в 30 лет (1825-1856, 1945-1974), не преступление, но не стоит забывать о многообразии материальных факторов, а также основной причине кризисов и волнообразного развития – противоречиях капитала.
Текущий кризис является структурным.
Под структурным кризисом обычно понимают такую ситуацию, когда существующие общественные структуры препятствуют введению инноваций, то есть новых средств производства. Возможность дальнейшего развития в таком случае зависит от реорганизации данных препятствий.
С точки зрения противоречия между технологическим прогрессом и экономическими институтами каждый кризис является структурным, так как в кризис вводится наименьшее количество нового оборудования. С позиции капитала инновации и модернизации целесообразны в отношении затрат на производство. Даже если оборудование автоматизирует процессы (значительно сокращая количество применяемого труда), капиталист вводит его, только когда новая цена производства не превышает старую. Таким образом, пределы капиталистического развития присутствуют уже в фазе процветания и заметно сужаются в кризис. Подлинная экономическая структура, что мешает общественному развитию – капитал. Те производительные силы, что доступны обществу, никогда не применялись в полную силу только из-за ограничений капиталистического способа производства.
Разумеется, можно выделить т.н. «структурные» кризисы в преддверие периодов активного введения инноваций. Обычно это характерно для сторонников теорий Шумпетера и Глазьева. Однако кондратьевские длинные волны не дают полного объяснения, почему в один момент новейшие изобретения вводятся в производство, а в другой момент – нет. Поэтому сторонники теории длинных волн принимают технологическую конъюнктуру как данность.
Все же технологический прогресс зависим от условий накопления общественного капитала. Процесс открытия нового знания сильно зависит от технических потребностей обществ. С промышленной революцией наука призвана на службу капиталу. Те отрасли науки, что в большей степени связаны с промышленным производством, получают больше импульса для развития, чем те, что привязаны к сельскому хозяйству. Это объясняется тем, что индустриальный сектор обеспечивает капиталу более устойчивый прирост стоимости, чем земледелие и скотоводство.
Далее, внедрение изобретения в производство подчиняется экономической рациональности капитала, как было объяснено выше. Инновации выглядят преждевременными для массового использования, пока капитал не исчерпывает выгодность употребления прежних средств производства. Паровая машина была изобретена задолго до её активного применения в промышленных предприятиях (период после кризиса 1847 года).
Производство и воспроизводство капитала дают толчок для развития, но постоянно ограничивают его. Если производство будет вырвано из оков капиталистической анархии и организовано согласно общественным потребностям, то экономическая эффективность научных открытий и применения машин выйдет на новый уровень, не будучи стесненной необходимостью рыночного роста.
Кризис в России начался 16 декабря 2014 года с обвальным падением рубля по отношению к доллару США и евро. Это было обусловлено санкциями и падением цен на нефть.
Показатель ВВП является очень приблизительным выражением совокупности стоимости (постоянного капитала, переменного капитала и прибавочной стоимости). Но все же процентное соотношение текущего уровня ВВП и прошлогоднего пригодно для анализа роста или падения нормы прибыли.
По факту индустриальное производство сбавляло темпы роста с 2013 года. В особенности это касается автомобильной и машинной промышленностей и телекоммуникаций. Даже при незначительном колебании цен на нефть (2013-начало 2014) российское производство демонстрировало предпосылки к кризису.
В условиях переполнения рынка (то есть при понижении нормы прибыли) российский капитал ощутил острую необходимость увеличения экспансии. Так как Украина с 2012 года сокращала торговые связи с Россией, то возврат украинского рынка оказался одним из приоритетных направлений для Газпрома, Росатома, Лукойла, российских промышленных предпринимателей, банков и пр. События 2013-2014 гг. стали развитием этой борьбы за сохранение нормы прибыли.
Из этого следует, что Россия, как промышленная страна, испытывала явные признаки кризиса задолго до введения санкций.
Фундаментальной проблемой российской экономики является ее зависимость от нефтяного экспорта.
Экономическая катастрофа России, как сырьевой страны, безусловно, порождена низкими ценами на нефть. Но и тут не все так просто.
Во-первых, нефть и газ не являются единственным направлением российской экономики. Кроме них развита металлургия, энергетика, телекоммуникации, машиностроение.
Будучи империалистическим государством, Россия является активной участницей мирового рынка. Если товарный экспорт в более развитые страны в большей степени состоит из сырьевых товаров, то в экспорте в менее развитые страны (в том числе в страны СНГ) процент машиностроения, строительства и химической промышленности уже выше. Это объяснимо тем, что производительность российской обрабатывающей промышленности отстает от мировых лидеров, но превышает этот показатель в менее развитых странах. Что касается экспансии капитала, то она проводится по основным векторам наиболее развитых отраслей добывающей и обрабатывающей промышленности, если не брать в счет чисто финансовые инвестиции.
Во-вторых, специализация нации на производстве нефти вовсе не означает её беспомощность в конкуренции с технологически развитыми нациями. Со второй половины 20-го века в мировом рынке выделилось два основных направления национального развития – производство сырья и производство технологий. Развитие промышленности предполагает выстраивание производственной цепочки, где сырье занимает важное место в постоянном капитале. Это обуславливает не подчинение сырьевых наций обрабатывающим нациям, а скорее их взаимную зависимость. Мировые цены на сырье представляют собой усредненную величину относительно цен производства всех сырьевых производителей. Норма прибыли обрабатывающей промышленности движется в обратную сторону относительно цен на сырье, что приводит к обострению международной конкуренции – страны-производители сырья стремятся сохранить цены на сырье высокими, тогда как страны-производители технологий стараются их снизить.
Кризис середины 70-х, часто несправедливо называемый «нефтяным», довольно показателен глубоким расхождением между нациями-экспортерами нефти и нациями-производителями технологий. После этапа чрезмерного понижения сырьевых экономик ОПЕК перехватили инициативу, и цены на нефть взлетели, что сильно усугубило падение нормы прибыли Японии и Европы. Впрочем, кризис перепроизводства обнаружен в США до повышения цен на нефть. Американские нефтяные предприятия смягчили его последствия. Для Великобритании, неискушенной в производстве нефти, открытие собственных месторождений обернулось только большим подорожанием производства.
В дальнейшем, перепроизводство нефти выровнялось с перепроизводством остальных товаров, и кризисы 1986, 1998, 2008 гг. затрагивали и производителей, и покупателей нефти.
Сегодня российские нефтяные компании отличаются относительно низкой ценой производства (по оценке Bank of America Merrill Lynch 25-30$), что означает высокую производительность технологий поиска и освоения недр, добычи, обработки и транспортировки «черного золота». Поэтому дифференциальная рента российских компаний достаточно высока. Рента, возвращаемая от продаж сырья на мировом рынке, формирует национальные капитальные резервы, направляемые, в том числе, во вторичный сектор экономики. То есть продажа сырья косвенно влияет и на национальную обрабатывающую промышленность.
В настоящий период падение цен на нефть связано с замедлением промышленного роста в Китае, новой мировой фабрике, главной стране-покупателе нефти. Похоже, что мировое производство нефти уже 2 года опережает спрос. Интенсивная индустриализация нащупала свои пределы. Китай не может продолжать производство, сохранив норму прибыли. Аналогичная ситуация наблюдалась 30 лет назад во время замедления роста другого азиатского игрока – Японии.
Китай вернется к прежнему росту, когда переориентируется на внутренний рынок.
Китай достиг устойчивого роста ВВП вследствие освоения собственных неразвитых экономических форм, преимущественно при переходе от экстенсивного накопления к интенсивному с активным участием иностранного капитала, что немыслимо без грабежа деревни и обогащения города. Сегодня в сельском хозяйстве Китая занято около половины населения, но там производится только 10% от всеобщего ВВП. Этим лишь подтверждает, что аграрный сектор всегда приносится в жертву промышленности. В самой быстрорастущей экономике мира наиболее заметно противоречие развития общественного капитала – при больших достижениях в городских отраслях перед населением остро стоит проблема продовольствия, что вынуждает нацию импортировать еду и инвестировать в земледелие и производство средств интенсификации (пестициды, удобрения) за рубежом.
Новый «Шелковый путь», проложенный на запад, свидетельствует о том, что Китай нисколько не отказывается от покорения иностранных рынков. Экспансия китайского капитала направлена даже в Африку.
Реформы последних лет действительно пытаются перенаправить экономику Китая во внутренний рынок. Прежде всего к этому толкает конкуренция с иностранными производителями на перенасыщенных внешних рынках. Однако повышение уровня зарплат повлекло за собой увеличение цен на жизненно необходимые товары и жилье, а также частичную потерю главной привлекательности для инвестиций – дешевизны рабочей силы. Отмена политики «одна семья – один ребенок» выражает контртенденцию подорожания жизни — потребность китайского капитала в переизбытке рабочей силы. Переход к ориентации на внутренний рынок достаточно проблематичен и, скорее всего, вызовет обострение кризисных тенденций. Следует рассмотреть возможные последствия этого перехода.
Японское производство — пример азиатской модели, направленной во внутренний рынок. Последние два десятилетия нация регулярно проваливается в экономические ямы. Высокий уровень жизни сочетается с низкой рождаемостью. В то же время любое рыночное хозяйство всегда ощущает потребность в росте производительности. Население попросту не способно скупить все производимое, поэтому от внешнего рынка и недостатка спроса, т.е. перепроизводства, никуда не деться.
Траектория развития китайского общества, скорее всего, не будет с точностью повторять путь Японии, однако в будущем низкий годовой прирост китайского капитала обеспечен. Это значит, что переход Китая от т.н. «развивающейся» экономики к т.н. «развитой» приведет к тому, что наиболее развитые нации потеряют один из огромных источников роста.
Антикризисным решением для России являются антикоррупционные меры и переориентация инвестиций из сырьевых предприятий в науку и технические инновации.
Производство нефти, так или иначе, относится к промышленности, хотя и обладает собственной спецификой. Выше мы рассмотрели рост производительности и влиятельность сырьевых наций. Однозначно нефтяные предприятия не занимаются исключительно спекуляцией.
В то же время индустриализация вполне совместима с продажей сырья на мировом рынке. Например, промышленное производство СССР было поднято, в том числе, благодаря продажам зерна за рубеж. В дальнейшем поддержка индустриального сектора приходила от реализации угля и нефти на мировом рынке. Сегодня проблема инновационного развития в России состоит вовсе не в этом.
Сокращение нефтяного производства осложнено тем, что мировая цена на нефть вовсе не обязательно поднимется после урезания предложения. В 80-х наблюдалось истощение динамики быстрого роста Японии, и снижение добычи нефти в Саудовской Аравии никак не повлияло на падение нефтяных цен. Поэтому сейчас, во время снижения роста китайской промышленности, никто из нефтяных производителей не уменьшает добычу, и государства пока не в силах что-либо с этим поделать. Что касается технических альтернатив, не требующих нефти, то масштабное увеличение доли такого производства потребует серьезного изменения мировой инфраструктуры, что в данный момент затруднено противоречиями капиталистической экономики.
В то же время нельзя сказать, что российская обрабатывающая промышленность не поддерживается. «Роснано», «Автоваз» получают дотации от государства, кроме того, выделяются территории опережающего развития. Основная проблема заключается не в пресловутой коррупции и неэффективности менеджмента, а в товарном перепроизводстве, поразившем индустрию. Неудивительно, что Россия в панике ищет поддержку менее развитых стран для экспорта капитала и/или поглощения производимых товаров.
Следует заметить, что имея на руках не сильно развитую экономику, государство частично встречается с пределами производства, характерными для стран старого капитализма. Общество уже прошло стадию первоначального накопления, капитал уже не может обратиться к массовой экспроприации сельского производителя, заполучив прилив рабочей силы и средств производства. Грубо говоря, нынешняя Россия не станет Китаем девяностых-нулевых.
Путь к экономической катастрофе для России обусловлен специализацией на сырье, колебания цен на нефть и металлы действительно сказываются на экономике, но причины падения цен относятся ко всему глобальному рынку. В сущности, кризис это суммарная траектория наций, включенных в мировое производство. Провалы в производстве присущи не только Китаю и России – в США расхождение между производством и спросом увеличивается с 2014-го, Южная Корея испытывает проблемы с уменьшением экспорта с начала 2015-го, широко известны проблемы восстановления валоризации Японии и стран Евросоюза, экономический крах грозит Бразилии и т.д. Россия не смогла бы избежать кризиса даже будучи крупным промышленным производителем.
Кризис 2008-го года продолжается до сих пор.
Знания о природе капитала позволяют нам заявить – кризис всегда неизбежен, кризис всегда цикличен. В спадах капиталистических экономик нет ничего неожиданного. Кризис 2008 года был одним из самых крупных в последней истории. Его семена были заложены циклами нескольких десятков лет.
Для многих стран полноценного восстановления так и не произошло. Финансовая беспомощность Греции, дефицит госбюджета Португалии, взлетевший уровень безработицы в Испании, снижение рейтинга французских банков наглядно показывают наличие перепроизводства капитала в Еврозоне с 2008 по 2015 год. Попытки запустить больше денежных капиталов дали в итоге дали лишь стремительный рост государственных долгов. За этот же период соотношение госдолга Японии к её ВВП выросло с 170% до 215%.
За это время Китай смог обогнать Японию и занять почетное второе место после США. Очевидно, что для Китая накопление продолжилось, пусть и с меньшими темпами. Признаки нового кризиса возникли примерно через 6 лет после 2009, то есть периодичность производственных циклов осталась прежней с 1945 года.
В рамках этого текста мы только опровергли определенные взгляды на экономический кризис. Вопросы, касающиеся связи динамики кризисов с коммунистическим движением, мы рассмотрим в работе «Кризис и коммунистическая перспектива».